Сборник произведений. 2015 год - Литклуб Трудовая

Няня Анечка несколько раз уже окликнула Настю. Лизавета сидела, не двигаясь и даже не моргая, сглатывая тяжёлую слюну. Она так ничего и не сказала Насте на прощание, как обычно помахав рукой. Домой Лизавета пошла не сразу. Долго ещё она бродила по парку, рассматривая рисунок.

Часть 4

На следующих выходных Лизавета сидела на той же лавке, с надеждой вглядываясь в лица проходивших мимо девочек. Настя так и не появилась. В воскресенье Лизавета пришла в парк ещё раньше и ждала до позднего вечера. Но когда смех и приветствие Насти не зазвучали и в этот день, сердце сжалось от ужасного предчувствия. Лизавета кляла себя за то, что не узнала больше о девочке: где учится, где живёт, как зовут маму или хотя бы телефон, по которому она бы могла услышать, что с Настей всё хорошо.

Лизавета не находила себе места, расхаживая постоянно по комнате и заглядывая в окно, будто кто-то должен был прийти, постучать в окошко и рассказать, что происходит с Настей. Даже про Катюшу Лизавета забыла, хотя та давно уже сидела напротив и пристально смотрела на нее своим немигающим взглядом. Более того, Лизавета заметила, что застывший вид Катюши начал её раздражать. Лизавете хотелось действия, плача, смеха, развития. Но даже одежда на Катюше всегда оставалась чистой и не помятой.

Ещё Лизавета обратила внимание на прыщики. Те два прыщика на щёчке, которые она специально просила сделать Марго. Теперь они казались ей огромной ошибкой. Ничто не выдавало в Катюше безжизненную куклу, как эти маленькие прыщики. Их нельзя было стереть, удалить, вылечить. Этот небольшой изъян, который должен был, по задумке Лизаветы, служить подтверждением жизни в кукле, стал полным её опровержением.

Впервые за долгие годы молчания Лизавета зажгла лампадку и заговорила. Скорее, это был даже не монолог, а исповедь. Лишь изредка Лизавета поднимала глаза на окно, глядя куда-то очень далеко – выше звёзд, с огромным ощущением вины и собственной ничтожности. Теперь она не казалась себе Булкой – она была просто тестом, из которого ничего ещё толком не выпеклось. И вряд ли сама Лизавета смогла бы вспомнить наутро, что она говорила и в чём каялась. Тем более что большую часть ночи она просто рыдала, стоя на коленях и вздрагивая от потрескивания подгоравшего фитилька закоптившейся лампадки.

А тем временем в городе уже хозяйничала молодая зима. Сначала она со старанием вымела ветрами опавшие листья, помыла мокрым снегом дороги и улочки и отполировала их блестящим льдом. Расстелила белоснежные пушистые ковры и укрыла таким же покрывалом деревья и дома. Особенно старательно зима ночью развесила на окнах занавески из тончайшего кружева, узоры которого с любопытством разглядывала Настя, лёжа в больничной палате.

Насте очень хотелось встать и подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть мастерство зимы и дотронуться до холодного окошка, но девочка была сплошь обвешана датчиками и трубками. А рядом сидела мама, поглаживая ладошку Насти и зачитывая ей очередную главу из книги «Волшебник Изумрудного города». Несколько раз Настя просила повторить главу, где Железный Дровосек спасёт Элли, и мама послушно выполняла просьбу, не переставая гладить ладошку дочери.

Периодически к ним заходил врач поинтересоваться самочувствием девочки и посмотреть на показания приборов, окруживших кровать с обеих сторон. Забегали и медсёстры с градусником или чтобы сменить раствор в капельнице. Насте как никогда хотелось съесть что-нибудь сладкое, кусочек торта или пирожное, но кроме воды (и то, в виде кусочка льда) ей больше ничего не разрешалось.

Когда зазвучала глава, в которой чинили пострадавшего Дровосека, вошла медсестра и жестом подозвала к себе маму Насти. Они тихонько вышли в коридор. Медсестра улыбнулась, постукивая пальцами по большому пакету в руках.

– Что-то случилось? – поинтересовалась мама Насти, прислушиваясь, не зовёт ли её обратно дочка.

– Да нет, Светлана Анатольевна, ничего не случилось. Просто зашла сообщить вам, что ваши старания не прошли даром. Сегодня было много людей на сдачу крови для Насти. Мы ещё будем, конечно, делать необходимые анализы материала. Но, думаю, всё будет в порядке, и теперь резервов более чем достаточно.

– Это очень хорошо, – облегчённо вздохнула Светлана Анатольевна. – Я надеялась, что люди отзовутся на призыв о помощи.

Действительно, во время операции Настя потеряла много крови, и необходимо было использовать донорскую кровь. Однако у Насти редкая, четвёртая группа, да ещё и отрицательного резус-фактора, которой в больнице оказалось недостаточно. Пришлось Светлане Анатольевне поднимать все свои знакомства и связи, чтобы в Интернете на главных страничках основных ресурсов, а также на радио прошла информация о девочке Насте Ушаковой, срочно нуждающейся в донорах с редкой группой крови.

– Вот так и поверишь, что не исчезло ещё добро в людях, – сказала медсестра, подкрепив свое заявление улыбкой. – Причём люди пришли самые разные: обеспеченные и не очень, в зрелом возрасте и совсем молодые. Знаете, а сейчас была ещё одна забавная женщина. Сначала она долго ходила вокруг кресла, не решаясь сесть. Потом вертелась в кресле, никак не находя удобное положение. А когда началась сама процедура, всё время просидела зажмурившись.

– Наверное, она первый раз в жизни кровь сдавала, – предположила Светлана Анатольевна. – Но всё равно пришла ведь!

– Да. А ещё она сказала, что знакома с Настей и просила передать ей подарок, – и медсестра начала разворачивать пакет, который до этого раскачивала в руках.

– Подарок? Знакомая? – в недоумении смотрела на пакет Светлана Анатольевна.

– Нам, конечно, не особенно-то разрешают принимать для пациентов передачи такого рода, но это что-то потрясающее! – и медсестра достала из пакета розовое одеяло, в которое была завернута кукла в белом платье, красных пинетках с бумбонами и в цветном чепчике.

– Надо же, как настоящая, – сказала Светлана Анатольевна, принимаю куклу. – Вы уверены, что её передали именно нам?

– Абсолютно, – подтвердила медсестра. – Если сомневаетесь, можете попробовать догнать эту женщину и поговорить. Она была ещё в холле, когда я к вам поднималась.

– Спасибо, – и Светлана Анатольевна вернулась в палату к дочке.

– Настя, смотри, что у меня есть для тебя, – мама протянула куклу с голубыми глазами Насте.

– Это же Катюша! – воскликнула Настя с радостью. – Откуда она у тебя?

– Ты её видела раньше? Медсестра сказала, что тебе её передала тётя, назвавшаяся знакомой.

– Это тётя Лиза! Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Красивая кукла, правда, мам? – Настя погладила куклу по голове и поправила рюшки на платьице. – Как настоящая.

– И очень дорогая, – задумчиво произнесла мама. – Знаешь, я к тебе сейчас позову медсестру и отлучусь ненадолго, хорошо, родная?

– Ладно, – не отрывая глаз от куклы, ответила Настя.

Так быстро Светлана Анатольевна давно не бегала. Особенно в домашних тапках. Особенно по лестницам. И особенно по льду. Когда выяснилось, что в холле уже никого нет, она без промедления помчалась на автомобильную стоянку у ворот больницы, рядом с пропускным пунктом. Ей непременно хотелось догнать женщину, подарившую Насте куклу, и поблагодарить. И не только за подарок.

Женская логика подсказывала, что если кукла такая дорогая, значит, женщина, подарившая её, явно не бедная и наверняка приехала сюда на автомобиле. На полупустой запорошенной стоянке почти никого не было. Только одна красная дорогая иномарка выезжала со своего места. Светлана Анатольевна предположила, что это и есть та дама, которую она догоняет, мельком разглядев за рулём женские очертания лица. Она помахала рукой, прося остановиться, но машина продолжила ход, прибавив газу.

Ещё немного постояв на парковке, глядя вслед удаляющейся красной машине, Светлана Анатольевна поправила волосы, растрепавшиеся во время погони, и направилась обратно. Ноги расползались, и она два раза чуть не потеряла по пути тапок. Теперь не было нужды бежать, и она просто шла, не оглядываясь и не оборачиваясь. И она не заметила полноватую женщину у края ворот, которая куталась в чёрную куртку и перетаптывалась на месте, чтобы не замёрзнуть.

Лизавета накинула на голову капюшон, потому что ветер усилился, и шапка уже не спасала от холода. Несмотря на танец на месте, ноги всё равно начали подмерзать, и она решила, что пора идти домой. Ещё раз она взглянула на горящие окна больничного корпуса, представляя, что за одним из них лежит сейчас на кровати её Настя, держит в руках куклу и выздоравливает. Лизавета улыбнулась и направилась прочь от больницы, думая про себя: «Именно о такой дочке я всегда мечтала».

Когда Лизавета уже стояла на автобусной остановке, а Светлана Анатольевна почти дошла до палаты, Настя, поправляя сзади платье Катюши, обнаружила нечто странное. К оборотной стороне платья была приколота бумажка с посланием: «Железному Дровосеку подарили шёлковое красное сердце! Хотя, как оказалось, у него было и своё». Далее следовал домашний номер телефона, адрес и подпись: «Скорее выздоравливай, Настя! Твоя тётя Лиза». Настя довольно улыбнулась и объявила вошедшей в палату маме, что после её выздоровления они идут в гости.